Зефир в шоколаде - Страница 72

Ступор прошёл, и следующие минуты я занималась тем, что выдвигала ящики стола, изучая содержимое. Ничего интересного, никакой документации, видимо, всё важное забрали после смерти отца. Остались какие-то мелочи, канцелярские принадлежности, едва начатая записная книжка и переполненная визитница, записки и несколько мятных леденцов. Ими и пахло, стоило открыть любой ящик, и всё это казалось невероятно печальным. На дне одного из ящиков я нашла потрёпанный конверт с фотографиями. Отец, Марина и Алиса, на каком-то мероприятии. В отпуске. На природе, Алиса ещё совсем маленькая, от силы лет восемь. Все кажутся счастливыми и весёлыми, и даже Марина улыбается, обнимая мужа. Красивая, молодая женщина, прильнувшая к своему мужу. Судя по фотографии, с тех времён прошло лет пятнадцать, а Марина совсем не изменилась, правда. Разница лишь в её взгляде, который теперь стал непреклонным. А вот возраст на ней совсем не отразился. Почти, если только самую малость. Интересно, что же отца не устроило в красивой молодой жене? Что их рассорило и изменило? Деньги? Он много работал, слишком много зарабатывал, и деньгами пытался компенсировать жене и дочери недостаток внимания?

Я фотографии на столе разложила, благо он большой был, смотрела на них, потом отодвинула от себя. Чувство было такое, что я подглядываю за чужой жизнью. Каждый раз, как я оказываюсь рядом с семьёй отца, у меня возникает такое чувство. Я лишняя, и всё порчу. Наверное, он это понимал, поэтому мы не встретились ни разу за двадцать лет.

Антон бы сейчас сказал: опять самобичевание.

Я покаянно опустила голову, затем достала телефон и снова набрала номер мужа. В сотый раз за последние пару часов. Самой не по себе за подобную навязчивость, но что делать? Он не ответил, и я разозлилась. На стол навалилась, закрыла глаза, чтобы не видеть снимков, а когда открыла их, между стопкой журналов, пресс-папье и непонятной мраморной чаши с песком непонятного назначения, я увидела мобильный телефон, подозрительно похожий на телефон Антона. Он был большой, но плоский, и на краю стола я его не сразу приметила. Дотянулась рукой, покрутила, рассматривая, потом поняла, что тот выключен, и нажала на кнопку, ожидая отклика экрана. Это точно был телефон моего мужа. Вот и моя фотография на экране, я в бикини в волнах Средиземного моря. Приятно, но что телефон Антона делает в кабинете моего отца, совсем непонятно. А я звоню… Кстати, стереть напрочь все мои двадцать четыре пропущенных вызова. Зачем Антону об этом знать?

Вот только проблема: телефон оказался запаролен. Что за бред, вообще? Я поводила пальцем по экрану, разозлилась и сунула телефон в сумку. Боже мой, мой муж самый скрытный человек на свете!

Дома Антон появился к ужину, нисколько не опоздал, и, наверное, это нужно было оценить по достоинству, к тому же, он с цветами явился. С большим букетом пионов. А я вместо того, чтобы порадоваться, продемонстрировала ему свою находку.

— Я нашла твой телефон.

— Правда? Дома?

— Нет, в кабинете отца.

Антон замер передо мной с букетом, осмысливая. Я ещё подумала, что в этот момент нужно было его сфотографировать, выглядел он вполне торжественно, портило впечатление выражение лица — озадаченное.

— В Борином кабинете? Ты была в «Колесе»?

— Была, — призналась я с некоторой неохотой. Забрала у него цветы, передала ему мобильник. Такой обмен неожиданными подарками.

Антон за моей спиной хмыкнул. Снял пиджак, присел на любимый подлокотник, и я услышала звук разблокировки телефона. Невольно замерла, прислушиваясь и ожидая реакции мужа Да, да, я знала, что он непременно отметит мою настойчивость.

— Ого, двадцать пять звонков! Сразу видно, что жена скучает без меня.

— Вообще-то, я беспокоилась, — сказала я. А затем пояснила: — Последний раз я звонила час назад, набрала случайно.

— Ага, — проговорил Антон многозначительно.

— Не говори: «ага», — попросила я. — Ты же знаешь, я это не люблю.

— Ага, — повторил он со смешком, подошёл ко мне и обнял. Руками обхватил, прижался крепко, а я вздохнула. Потом даже зажмурилась от осознания своей слабости. И поэтому спросила:

— Что ты делал в кабинете отца?

— Искал кое-что. А ты?

Искал он кое-что! Будто я сама не догадалась.

— И я тоже, — отозвалась я недовольно. — Мужа. Антон, ты мне обещал, что не будешь пропадать.

— Я и не пропадал. Я забыл телефон. — Он погладил меня. — Малыш, ты беспокоилась? Надо было позвонить на домашний… — повинился он.

Я согласилась.

— Надо было. — Но прежнего возмущения, которое бурлило во мне ещё полчаса назад, уже не чувствовала. Прикоснулась к цветам в вазе, потом повернулась к мужу, посмотрела в его лицо. — Антош…

Он прижался лбом к моему лбу, в глаза мне заглянул.

— Прости меня за вчерашнее. Я не должен был кричать на тебя.

— Я тоже на тебя кричала.

— Да, — согласился он, и вдруг улыбнулся. — Мне понравилось.

Я прищурилась.

— Что? Ты с ума сошёл?

— Нет. Ты кричала на меня первый раз. Жена может кричать на мужа.

— Ну, если ты так считаешь.

— У тебя много претензий ко мне? — Я почувствовала, как он прижал меня к себе, и степень его готовности продолжать разговор, можно было оценить по достоинству. И в этих обстоятельствах вести серьёзные разговоры было невозможно, поэтому я сказала:

— На данный момент, одна.

— Слушаю.

Я провела ладонью по его плечу, ослабила узел его галстука, после чего обняла Антона за шею.

— Я вышла за тебя замуж, и ты просто обязан меня боготворить.