Зефир в шоколаде - Страница 40

— Лера, это мои друзья.

Я, признаться, немного опешила, но улыбнулась и руку протянула молодому мужчине, который первым поднялся нам навстречу, заинтересовавшись. Позже я поняла, что «мои друзья» в основном относилось к нему, остальные больше приятели и их девушки, а вот Виктор Соловьёв на самом деле являлся близким другом Антона. Я с первой минуты знакомства с ним поняла, что они с Антоном обмениваются взглядами, которые обоим о многом говорят. Виктор был молодым мужчиной выдающейся комплекции, уступал Антону в росте, зато не в ширине плеч и крепости рук. На его руки я в первый момент и обратила внимание, таких мышц я ни у кого прежде не видела, они бугрились под рукавами футболки, выступали на груди, и, по всей видимости, сам Виктор своими достижениями в сфере бодибилдинга весьма гордился. Улыбался открыто и с явным превосходством, а меня разглядывал с любопытством, после чего и бросил на Антона первый многозначительный взгляд.

— Очень приятно, Лера. Антон столько о вас рассказывал.

— Правда? — Я сочла нужным выказать своё удивление этим фактом и даже чуть нахмурилась, демонстрируя обеспокоенность.

Антон же глаза закатил, видимо, предвидя мою дальнейшую реакцию.

— Не говори ей такого, — попросил он Соловьёва. — Она ведь потом допрос мне устроит. Что именно я говорил и когда.

Виктор с готовностью выдвинул мне стул.

— А я сам расскажу, всё в деталях. Чтоб кислород ему перекрыть.

Я понимала, что он смеётся, но улыбаться не спешила. За стол села, и краем глаза заметила, что Антон пихнул товарища в бок.

— Ты дочка Бори? — спросил меня другой мужчина за столом, после довольно формальной процедуры знакомства. Вообще, за столом было три пары, мы стали четвёртой. Девушки лишь кивнули мне, а вот мужчины присматривались с интересом.

После этого вопроса пришлось кивнуть. Кто-то хмыкнул с намёком на удивление.

— Надо же, совсем не похожа.

— Что хорошо, я тебе скажу, — влез Антон, придвигаясь ко мне и пристраивая руку на спинке моего стула. Уставился мне в лицо с явным удовольствием. — Мне нравится, как есть. Очень.

— Ещё бы, — фыркнул Соловьёв. Окинул меня ещё одним взглядом, а я поклялась, что вытерплю. Всего-то и нужно каких-то пятнадцать минут, чтобы удовлетворить всеобщее любопытство. Несколько вопросов про отца, про похороны, пара воспоминаний о прежних временах и Бориных похождениях и умных мыслях, тост в молчании, и меня оставили в покое, правда, прежде заверив Антона, что ему повезло. Тот тут же кивнул, подтверждая, а встретив мой пристальный взгляд, покаянно опустил голову.

— Что ты делаешь? — шепнула я ему.

Он плечами пожал, после чего улыбнулся.

— Каюсь, захотелось похвастаться.

— Мной?

— Да. — Он провёл пальцем по моей щеке, после чего заправил мне за ухо волосы. — Лера, ты красивая.

Я тут же отвела глаза, поднесла бокал с коктейлем к губам. Услышала, как Антон негромко хмыкнул, хотя, наверное, не так уж негромко, раз я за раскатами музыки расслышала. А он хмыкнул, голову опустил и на мгновение прижался губами к моему голому плечу.

Любой скажет, что громкая музыка и огни на танцполе, поддерживающие ритм, заставляют потерять чувство реальности. Проходит немного времени, ты адаптируешься к новой атмосфере, твоё сердце начинает стучать в такт музыки, кровь по венам бежать быстрее, в груди будто эхо отзывается, и ты забываешь о том, что за стенами другой мир, и ты живёшь в том, другом, спокойном мире, а не здесь, где только танцуешь, закрыв глаза, а от оглушающей музыки, даже думать не можешь. Вот и я в какой-то момент расслабилась, чему, чего уж тут скрывать, очень поспособствовали выпитые коктейли и нашёптывания Антона о том, что я красивая и смелая, и с удовольствием танцевала. Сначала с ним, потом одна, когда он отошёл по делам. Выглядел недовольным тем, что его отрывают этим вечером от отдыха, притянул меня к себе, губами к моим губам прижался и пообещал:

— Скоро вернусь. — И добавил: — Я на тебя смотрю.

Я поклялась, что буду умницей, осталась на танцполе, но взглядом невольно за ним следила. Видела, как он подошёл к бару, говорил с барменом, что-то тому показывал на пальцах, потом поднялся по винтовой лестнице и обошёл танцпол сверху, куда обычным посетителям подниматься было запрещено, там девочки танцевали, и Антон им улыбнулся, даже что-то сказал, а я лишь головой качнула, говоря себе, что мне всё равно. Но всё равно мне не было. Он улыбался молоденьким танцовщицам, а у меня в душе каждая его улыбка отзывалась, словно наждачной бумагой проводили по нервным окончаниям. А вот куда Антон делся потом, я не знаю. Когда снова глаза подняла, его уже не было. Я невольно принялась оглядываться, его высматривать, но он исчез. И я разозлилась. На себя, не на него. Зачем мне постоянно его видеть? Танцуй себе и танцуй.

— Красивая девочка, — сказал Виктор, когда Антон подошёл и встал рядом с ним, сверху глядя на танцпол. На Лере сегодня было лёгкое, светлое платье, ткань светилась и струилась по её телу, когда она танцевала или просто двигалась, огни цветомузыки отражались от неё, и отыскать её взглядом даже среди множества молодых людей, было нетрудно. И Антон с Виктором оба на неё смотрели, оба с прищуром и неимоверным интересом следили за ней взглядом.

— Красивая, — согласился Антон.

Соловьёв голову повернул и на друга взглянул с намёком.

— И не дура.

— Что, признаюсь, меня удивило.

Виктор усмехнулся.

— Ну, это ты после Алиски удивился.

— Да.

— И что, это хорошо или плохо?