Зефир в шоколаде - Страница 121

121

— Нас не устраивала программа… э-э, развития. Вот как раз всесторонности и не хватало. А у вас очень опытные воспитатели, я много об этом слышала. Очень надеюсь, что мы вам подойдём.

Когда у тебя нет выбора, когда ты на грани умопомрачения от мыслей о том, что твой ребёнок лишается нормального детства (потому что дома, рядом с мамой, в таком возрасте уже странно находиться, в этом мы с Антоном были солидарны), надо льстить. И я льстила. Я улыбалась, а мысленно молилась. Возьмите нас, возьмите. Тёмка уже разобрал на мелкие части свой старый велосипед, ему скучно! А у меня кончились мысли, чем его развлечь!

И поэтому я жизнерадостно добавила:

— И мы готовы участвовать во всех родительских мероприятиях!

Дверь кабинета за моей спиной без стука открылась, я насторожилась и не зря. Тёмка, смуглый, курчавый, настоящий чертёнок внешне, но с очень добрыми, хоть и лукавыми глазками, прошёл к столу, остановился рядом со мной, а на стол облокотился. Положил голову на руки, разыгрывая передо мной усталость, а на меня взглянул с намёком.

— Мама, когда папа нас заберёт?

Я сделала страшные глаза, дёрнула сына за пояс джинсов, оттаскивая от стола и заставляя его встать нормально, и на всякий случай пригладила его волосы. Хотя, их приглаживать бестолку, они всё равно выглядят немного взъерошенными. Растянула губы в улыбке.

— Скоро приедет, — проговорила я негромко. И другим тоном, более строгим, заметила: — Ты забыл постучать, когда вошёл, Артём.

Сын непонимающе моргнул, покосился на незнакомых тёток, потом снова на меня, и очень знакомо нахмурился. Как отец, когда тот был не в восторге от происходящего. Рот открыл, собираясь что-то сказать, а я поспешила его перебить:

— Расскажи, как тебе понравилось летом в Осетии. Про бабушку Фатиму расскажи.

Артёмка нос задрал, задумался не на шутку, и к моему облегчению, выразительно и членораздельно начал:

— Бабушка Фатима очень старая. То есть, старенькая. Но хорошая, добрая. Она показывала мне, как доить козу, а потом мы этим молоком кормили щенков. Их было целых четыре.

— Тёмочка, ты можешь показать на пальцах, сколько это — четыре? — спросили у него.

Тёмка руку в бок упёр, посмотрел подозрительно.

— Папа мне говорил, что меня будут здесь пытать.

Я повременила ахать, и пояснила:

— Он не знает слова — собеседование. И наш папа нашёл не слишком удачный синоним.

Нам улыбнулись. Улыбнулись!

А Тёма привалился к моему боку и вздохнул, взглянул с томлением. Я незаметно погладила его по спине, упрашивая потерпеть.

Терпеть пришлось ещё минут пятнадцать, после чего нас отпустили, с обещанием сегодня же перезвонить и сообщить ответ. Я уже и забыла, что такое — ждать и переживать из-за чьего-то решения.

Мы с Тёмкой вышли из кабинета, я крепко держала сына за руку, но перед зеркалом всё-таки остановилась, посмотрела на себя, легко похлопала себя по щекам. А Тёмка показал своему отражению язык. Затем за руку меня дёрнул.

— Мама, папа приедет?

— Я бы тоже хотела знать. Он должен был быть здесь ещё полчаса назад. — И под нос себе добавила: — Трус. — Мы стали спускаться по лестнице, Тёмка прыгал по ступенькам, а я его спросила: — Тебе понравился сад? В группе интересно?

— Да. У них на стене картина нарисована.

— Какая картина?

— Фигня. С каретой и девчонкой в платье.

— Не говори «фигня».

— Папа говорит.

— Мы с тобой об этом беседовали, Артём. Нельзя повторять за папой всё.

— Ага, — отозвался сынуля, а затем сказал то, от чего у меня сердце остановилось: — Мама, у них рыбы в аквариуме. Большие!

— Нет, Артём, — со всей решительностью сказала я. — Нет. Даже не думай.

Тёмка выпятил нижнюю губу, попыхтел. Затем сделал мне одолжение, потому что на обещание это вовсе не походило:

— Ладно уж…

Я глаза закатила, и до машины шла, обдумывая, что мне делать, если Артём обещания не сдержит. На всякий случай решила повторить главные правила, которые мы с Антоном вдалбливали в голову сына последние полгода:

— Никаких спичек, Артём, электричества… и воды.

— Водой можно погасить огонь! — порадовался чему-то Тёма.

Я подумала и кивнула.

— Правильно. Но если ты не разведёшь огонь, тебе не понадобится вода! И ты не нарушишь два правила! И не трогай рыб, им хорошо в аквариуме. Их кормят, о них заботятся, и они не хотят в море.

— Ты точно знаешь?

— Да.

— Откуда?

— Я взрослая. Я всё знаю.

— А ты знаешь, папа купит мне дельфина?

— Знаю. Не купит. Потому что дельфины живут в море.

— А мы его в Волгу выпустим, она же большая…

До самого дома Тёмка развивал тему про дельфинов в Волге. Я кивала, принимая его размышления, но время от времени напоминала, что дельфины в Волге не живут, им там холодно, и нет, в нашей ванной зимой места не будет. И папа дельфина не купит, даже самого маленького. А дома, встретив любимого супруга на кухне с куском яблочного пирога в руке, показала ему кулак. Потом потрясла им перед его носом.

— Как ты мог не приехать? Я чуть со стыда не сгорела!

Антон фыркнул от смеха, глаза на меня вытаращил.

— Неужели рассказала?

— С ума сошёл? Нет, конечно. Но я скрыла правду, и мне было стыдно.

Антон прожевал и облизал палец.

— Краснела?

Я разозлилась и упёрла руки в бока.

— Иди к чёрту.

Он наклонился ко мне и поцеловал в нос. Разулыбался, но прежде чем я успела стукнуть его по плечу, на кухню вбежал Тёмка и повис у отца на руке.

— Папа, мама сказала, что ты купишь мне дельфина!

121